О наболевшем/ Заметки и комментарии

20.10.17     Кому и зачем нужна современная наука  (продолжение)

Если мы посмотрим на историю формирования европейской науки, особенно
новой европейской науки, то есть того, что формируется в новое время, то, несомненно,
она формируется как часть религиозного культа. Есть замечательная работа Ро-
берта Мертона, его первое исследование, первая диссертация, которая была посвящена эн-
тузиастическим сектам и духу академического мира. Она, конечно же, вырастает из глубо-
ко религиозной веры в то, что познавать мир нужно, потому что познание есть
форма религиозного служения.

Если мы посмотрим на американскую науку уже 19-го столетия, она тоже тесно связана с
религиозным мировоззрением. С так называемым либеральным реформизмом. С представле-
нием о том, что познание мира является средством совершенствования нравов.
Но в данном случае оно не оторвано от науки ради науки. Именно там она су-
ществует ради самой себя».

Kонечно же я не собираюсь целиком и полностью цитировать во многом нелепые с моей точки
зрения и даже вредные высказывания этого учёного, поскольку желающие всегда могут найти
данное 45-ти минутное интервью в интернете, на официальном сайте вышеупомянутого радио,
получившее название «Наука нужна самой себе» и детально с ним ознакомиться. Но чтобы от-
разить личное отношение к поднятой теме по ключевым моментам состоявшейся беседы, затро-
ну в ней то, что мне показалось наиболее существенным и важным.

В чём попытался убедить своих слушателей г-н Вахштайн? Прежде всего, в том, что наша наука
до сих пор осталась по сути своей советской, что на его языке означает отсталой. То есть во мно-
гом безнадёжно устаревшей, жутко забюрократизированной, выстроенной по ветхим лекалам,
предложенным русскому царю в «лохматые годы» дедушкой Лейбницем. К тому же ещё и лука-
вой, вынужденной лгать своему главному спонсору и благодетелю – государству, дабы выстро-
ить и укрепить на этой лжи своё личное благополучие. В том, что суть подлинной совре-
менной науки в её самодостаточности, наднациональности и суверенности от все-
го и вся. Что государство не должно вмешиваться в её внутренние дела, но при этом почему-то
призвано заботливо спонсировать такую отвязную и весьма капризную барышню по имени на-
ука.

Несмотря на полное недоумение и многие вполне резонные возражения ведущего, пытавшего-
ся хоть как-то противостоять недюжинному натиску своего нигилистски настроенного гостя,
г-н Вахштайн настойчиво, словно мантру повторял одно и то же: утечка мозгов за рубеж это
нормально, неизбежно и совершенно естественно в сложившихся обстоятельствах.
Что ни за какие коврижки, никакими наукоградами и ультра современными лабораториями,
коих у нас в стране даже по его мнению не так уж и мало на сегодня, молодых учёных не удер-
жать в стране, поскольку они поголовно-де грезят мировой славой. Спят и видят себя звёздами
первой величины в этой самой наднациональной, глобальной мировой науке.

Чтобы суметь «зажечь» себя на довольно тесном научном небосклоне, вписать своё имя в скри-
жали науки, следует, по мнению социолога, обязательно ехать на Запад, дабы поучиться тому,
как надо работать в принципе. А уже потом возвращаться восвояси, если вдруг возникнет в го-
лове такое странное желание. Без этого решительного и «естественного» шага, открывающего
единственно возможный путь к широкому международному признанию, судьба начинающего
исследователя окажется незавидна и печальна. Долгие годы он будет влачить жалкое существо-
вание в полной безызвестности, в бесконечных, но совершенно бесполезных походах за конья-
ком для своего научного руководителя и, в конце концов, окончательно сгинет в трясине жутко
забюрократизированной и замшелой российской науки.

Конечно, я не собираюсь с пеной у рта доказывать обратное в стремлении любой ценой обелить
нашу науку. Наверняка доля правды в высказанной современным социологом-либералом кри-
тике имеется. Особенно в том, что касается засилья бюрократии. Её у нас сверх всякой меры ве-
зде и всюду, в любой общественной институции, а не только в науке. И это действительно очень
серьёзная проблема. Вот только по логике г-на Вахштайна выходит, что наилучший способ борь-
бы с ней – поголовное бегство за рубеж, что, мягко выражаясь, весьма и весьма сомнительно.

Если следовать ей, то не только в науке, но и в стране как таковой довольно скоро вообще нико-
го мало-мальски разумного просто не останется. Растеряв свои лучшие людские «нейроны»,
наш общественный организм очень быстро превратится не просто в отсталого тугодума, а завер-
шит своё существование полным слабоумием. Состоянием, когда даже метать в нас булыжники
огульных обвинений, свидетельствующих о яко бы бесспорной причастности России ко всем
смертным грехам человечества, Западу станет уже скучно, неинтересно, да и не нужно. Так что,
думаю, не надо долго объяснять, на чью мельницу лил в этой программе воду Виктор Семёно-
вич из своего «ментального брандспойта».

Конечно, не будучи представителем науки и не зная её непростую кухню изнутри, я рискую 
ошибиться при рассмотрении того или иного конкретного вопроса, связанного с её повседнев-
ной практической деятельностью. Однако те высшие философские знания, которые вниматель-
но изучаю уже не первый год и даже не первое десятилетие и о которых, судя по всему, Виктор
Вахштайн никогда и слыхом не слыхивал, думаю, дают мне право поговорить о науке именно с
этих, общефилософских позиций. Пропустив через них, как сквозь призму, утверждения извест-
ного московского социолога.

Да, наука, будучи одной из значимых и влиятельных форм организации обществен-
ного сознания, вполне может рассматриваться как своего рода религия. Религия, в
основе которой лежит примат всесторонне обоснованных, доказанных неоспоримыми фактами
или подтверждённых безупречным, многократно повторённым экспериментом знаний над всем
прочим. Недостаточно обоснованным или не доказанным, а значит с точки зрения науки и не су-
ществующим вовсе. Это тоже Вера. Вера особая: не во всесильного и всемогущего Творца и
Промыслителя, а в человека, в его яко бы неисчерпаемые познающие возможности.

Правда, есть одно «но».  Настораживает тот факт, что век знаний, добытых и, вроде бы, скрупу-
лёзно отобранных наукой в качестве особо достоверных, почему-то чрезвычайно недолог. Как-
то уж очень быстро перетекают они из состояния выдающихся открытий настоящего в разряд
очевидных заблуждений прошлого, становясь, в конце концов, абсолютно ложными для новых
поколений её пытливых исследователей, что не может не вызывать естественного вопроса об их
подлинной ценности для человечества. Для меня это является свидетельством слабости как са-
мой методики получения и оценки знаний, используемой и пропагандируемой современной на-
укой, так и самого человека, его отнюдь не богоподобной мысли.

Подлинная Вера должна строиться на долгоживущих, истинных знаниях текущего этапа разви-
тия человека и не запутывать его, а стремительно продвигать в развитии. Она является важ-
нейшим расширителем горизонтов познания, выводящим человеческую мысль
далеко за пределы физического мира. И в этом отношении Вера, порождённая Богом, ис-
ходящей от Него Высшей информацией и вера в земную науку, в достоверность получаемых ею
знаний, отличаются по своим потенциальным возможностям и реальной пользе для человека,
как Небо и земля.

Особенно отчётливо эта разница стала видна сейчас тем, кто настойчиво изучает современную
эзотерическую философию, упорядочивающую, распределяющую и систематизирующую все
нагромождения и завалы доселе разрозненного и непонятного, в том числе и для науки, в уди-
вительно стройную систему истинных знаний. И в этом наведении порядка в наших головах за-
слуга отнюдь не тщеславного человека и его гордой «религии» имени самого себя, а нашего Со-
здателя. Его современных Посланников-просветителей.

стр 14<<<>>>10<<на стр>>15